Представитель КПГ Владимир Черкрыгин рассказал о политических мотивах дела украинца Владимира Балуха, осужденного оккупационной властью в Крыму.
К трем годам и семи месяцам лишения свободы приговорили в Крыму украинского активиста Владимира Балуха, фермера из села Серебрянка, который после аннексии вывешивал у себя на крыше сине-желтый флаг и прикрепил на стену своего дома табличку «Улица Героев Небесной сотни». Мужчину признали виновным в хранении боеприпасов на чердаке, но он это отрицает. По мнению адвокатов украинца, принадлежность упомянутых предметов Балуху на суде так и не доказали.
«Крымская правозащитная группа» считает дело Балуха одним из политически мотивированных, рассказал Радио Свобода представитель организации Владимир Чекрыгин.
— Надо отметить, что преследования Владимира Балуха начались не в декабре, когда его задержали и поместили в СИЗО, где он с тех пор и находится, а гораздо раньше, начиная с 2014 года, сразу после оккупации.
Владимир в знак протеста против действий российских властей вывесил над своим домом флаг Украины — и после этого у него начались проблемы. Несколько дел было сфабриковано против него: якобы нашелся какой-то человек, который написал на него заявление в полицию, что вот якобы этот человек сидел в пельменной, а к нему подошел Владимир Балух и предложил купить деталь от краденого трактора. И на основе этого полиция пришла домой с обыском и сняла флаг Украины. Владимир снова его повесил, а полиция по этой же схеме придумала еще одно дело, снова пришла с обыском. Десять суток ареста ему дали за неповиновение полиции, снова сняли флаг и еще украли документы, и он семь месяцев находился на нелегальном положении, потому что российского паспорта он, разумеется, не получал, а украинские документы забрали. И он их потом восстанавливал.
Но Владимир не остановился. Он отказался выполнять общественные работы, которые его пытались заставить выполнять, а в конце ноября повесил у себя на стене табличку «улица Героев Небесной сотни», после чего к нему пришел председатель сельсовета и стал угрожать Владимиру, что если тот ее не снимет, у него будут проблемы.
В одном из телеинтервью он говорил, что осознает риск, которому он подвергается, и полицейские ему почти прямо говорили, что могут подбросить что-то в дом.
— Например, боеприпасы?
— Такое совпадение: он вешает табличку — у него обнаруживают боеприпасы и арестовывают его.
— «Крымская правозащитная группа» ранее говорила о том, что у Владимира Балуха проблемы со здоровьем, и среди причин этого — плохие условия содержания. Адвокат украинца Дмитрий Динзе это подтвердил, отметив, однако, что диагноз не входит в перечень таких, по которым Балуха могли бы освободить от ответственности. Что вам известно об этом?
— Во время одного из заседаний 27 июля Владимиру стало плохо, но суд, вместо того, чтобы перенести заседание на следующий день, вызвал скорую, врачи скорой сделали ему какой-то укол — и заседание продолжилось. То есть его свозили в больницу, вернули назад, а потом продолжили заседание, в конце которого ему снова стало плохо — но суд вообще никак на это не отреагировал.
Суд хотел как можно быстрее вынести это решение. Они спешили, потому что если бы они не сделали этого в августе, то для того, чтобы продлить срок содержания под стражей, им пришлось бы очередные нормы своего же процессуального законодательства нарушать — они уже этого не хотели.
— Предоставляется ему медицинская помощь в СИЗО?
— Неравнодушные люди передают лекарства, их там осматривают, и то, что можно передают. От власти там помощи никакой нет. Потребность в поддержке у него есть. У Владимира мать болеет, и за ней теперь вообще непонятно, кто и как будет ухаживать.
— Дело Балуха вошло в отчет «Крымской правозащитной группы» о соблюдении прав человека на полуострове, я так понимаю — это один из теневых отчетов (теневой — значит подготовлен не представителями власти — КС) для Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации. Как это может помочь? На что вообще влияют эти отчеты?
— Этот комитет — только один из инструментов. Мы обращаемся ко всем международным организациям. Все площадки, на которых можно говорить о политзаключенных — мы всеми ими пользуемся, привозим материалы, организуем мероприятия специальные, делаем адвокационные кампании в поддержку заключенных.
И теперь хотелось бы заметить, что по делу Владимира Балуха мы будем настаивать на том, чтобы в санкционные списки включались все фигуранты этого дела, все, кто принимал в нем участие, не только верхушка ФСБ и судья, которая выносила приговор, но и судья, который выносил решение о его задержании, и следователь, проводивший обыск, рядовые сотрудники ФСБ. Все должны быть включены в эти списки, чтобы в Крыму понимали, что никто не останется без наказания, каждый понесет ответственность рано или поздно. Потому что внесение в этих санкционные списки будет означать, что человек на всю жизнь останется в Крыму или России.
— Правозащитная инициатива Let my people go насчитывает 45 человек, которых она считает украинскими «узниками Кремля». Среди этих людей есть и крымчане. И есть определенный казус. Потому что вот у нас есть Минский процесс, но тот касается исключительно урегулирования ситуации на Донбассе, то есть вопрос Крыму не решается. Различные общественные организации говорят о необходимости создания еще одной платформы для переговоров — вместо Минска или параллельно с ним. Что вы об этом думаете? Как такая платформа могла бы выглядеть, по вашему мнению?
— Да, действительно, Минск изначально рассматривался как площадка для решения вопроса о Донбассе, потому что иначе Россия просто не вступила бы туда как сторона переговоров. Потому что сейчас она наотрез отказывается обсуждать вопрос Крыма.
Действительно, новый формат — очень важен. Чтобы туда вошли и Соединенные Штаты, и другие ключевые страны. И тогда станет возможным уже вместе принуждать Россию к ведению переговоров именно по Крыму.
Для нас очень важно, чтобы в Крыму смогли работать международные правозащитные организации, я даже не говорю — украинские, хотя бы чтобы это были международные. Потому что сейчас там есть только российские, но на них — мало надежды, поскольку понятно, что из-за давления власти объективной картины они дать не могут, к сожалению, по объективным причинам.
Для нас важно, чтобы мониторинговая миссия ООН туда зашла и вела постоянный мониторинг нарушения прав человека.
— А что сейчас ей мешает?
— Позиция Российской Федерации, которая не хочет допускать мониторинговую миссию ООН для работы в Крыму.
— То есть в России она работает, а в Крыму — нет?
— Да, потому что мониторинговая миссия ООН получила мандат на работу в Украине. И именно украинская мониторинговая миссия должна зайти в Крым. Они настаивают на том, чтобы это был российская миссия. Соответственно, Украина этого не допустит.
— Когда могут быть освобождены «узники Кремля»?
— К сожалению, это будет долгий и сложный процесс, потому что Россия на переговоры не идет. Мы видим, сколько времени сидит Олег Сенцов при всей медийной поддержке в его защиту. Пока и это дело не сдвинулось с мертвой точки. Но мы будем делать все, чтобы оказать влияние на Россию, чтобы все наши люди вернулись домой на родину.
Украина может рассчитывать только на международное давление. Военного решения по Крыму быть не может, потому что это (Россия — КС) — ядерная держава, и воевать с ней открыто мы не сможем. Поэтому только международное давление. И санкции.
Автор текста: Анастасия Москвичева, Радио Свобода
