Севастопольский городской суд продлил арест Владимиру Дудке и Алексею Бессарабову, обвиняемым в подготовке диверсий на территории Крыма. Они останутся в СИЗО до 11 января 2019 года. Судебное заседание, на котором дело будут рассматривать по существу, перенесли на октябрь – из-за болезни адвоката Алексея Бессарабова.
Бывшие сотрудники крымского аналитического центра «Номос» Дмитрий Штыбликов и Алексей Бессарабов уже полтора года находятся в заключении. Их и Владимира Дудку задержали летом 2014 года в Севастополе и обвинили в подготовке диверсий по заказу украинской разведки. Штыбликов дал признательные показания и был осужден на 5 лет, а Бессарабов и Дудка отрицают вину и намерены отстаивать свою правоту в суде.
Координатор Крымской правозащитной группы Ольга Скрипник предполагает, что так как вину Бессарабов и Дудка не признали, ФСБ тянет время для поиска дополнительных свидетельств для суда.
– Вполне возможно, что болезнь адвоката – лишь формальная причина, и есть какие-то свои планы, для чего затягивается этот процесс. Но в деталях разобраться сложно, поскольку дело рассматривают в закрытом режиме, часть материалов – так называемые секретные. Дело, как мы видим, затягивается – в январе пройдет уже более двух лет с тех пор, как людей под следствием держат в СИЗО. Это ненормальные и нездравые сроки рассмотрения уголовного дела даже по меркам России. Как мы знаем, Владимир и Алексей отказались от сделки со следствием, и в таких ФСБшных делах довольно часто все затягивается. Это может быть связано с тем, что они ищут еще каких-то свидетелей, которые под каким-то давлением могут подтвердить версию ФСБ. То есть мы понимаем, что, скорее всего, дело шито белыми нитками, аргументация следователей неубедительная.
Ольга Скрипник утверждает, что ФСБ с самого начала использовала неоказание медицинской помощи Владимиру Дудке для получения признательных показаний.
– По сути, по международным стандартам это является пыткой: человек испытывает боли, и это используют для давления. Вообще, это «дело украинских диверсантов» используют в пропагандистских целях как для внутренней российской аудитории, так и для внешней. В частности, Владимир Путин ссылался на это, отказываясь от переговоров по Крыму. Выбирая своих жертв, ФСБ пытается подыскать определенный бэкграунд, который можно преподнести. После захвата Крыма Россия получила доступ ко всем спискам военнослужащих, сотрудников Службы безопасности Украины в Крыму, полицейских. В этом деле были некая связь в Вооруженными силами Украины, продолжение контактов с ней, а также аналитическая деятельность. В идею ФСБ о «диверсантах» такая концепция укладывалась.
Правозащитница приветствует идею создать единый координационный орган, в ведении которого находились бы дела всех украинских политзаключенных, но эта идея, говорит Скрипник, остается на словах.
