Владимира Присича задержали в Крыму как «диверсанта» в августе 2016 года.
Гости эфира Громадського радио – родители «крымского диверсанта» Владимира Присича Светлана Присич и Сергей Присич.
Лариса Денисенко: Что сейчас известно о Владимире?
Сергей Присич: Как известно, сын был задержан 13 августа 2016 года. С тех пор мы о нем практически ничего не знали, пока не было решения севастопольского суда в мае. Судья вынес обвинительный приговор, согласно которому его обвинили по статье 228, часть 2 (это транспортировка и хранение наркотиков не с целью сбыта). Ему дали три года. Где он сейчас находится? Прошла информация, что где-то в районе Северного Кавказа.
Лариса Денисенко: За все это время с вами не пытались связываться адвокаты, которые представляли его интересы и защищали его права? Был хотя бы государственный защитник?
Сергей Присич: Был нанят адвокат, который имел к нему доступ. Это российский адвокат. Помогал ему адвокат из Украины. Давали государственного защитника со стороны России, он склонял его к тому, чтобы согласиться, признать вину.
Лариса Денисенко: Светлана Васильевна, вы пытались с кем-то переписываться за это время, чтобы Уполномоченная по правам человека РФ или наша Уполномоченная Валерия Лутковская помогли вам связаться с сыном? Кто-то дал объяснения за это время?
Светлана Присич: Официально никто не дал объяснения. Нам помогал заниматься этими вопросами наш старший сын. Он связывался с адвокатами. Мы брали информацию из интернета, из того, что сказал адвокат. Полностью рассыпалось обвинение в шпионаже. Потом сфальсифицировали обвинение в наркотиках. Это была явная «подстава», сначала его задержали, а через полдня заставили открыть кабину и нашли там «траву», которая лежала на сидении автомобиля.
Сергей Присич: Его задержали около половины десятого утра, а он приехал в Севастополь около полуночи. Утром в дверь постучали, он открыл, получил удар в грудь и в лицо, его вытащили, накинули мешок на голову, он слышал, как в кабине что-то забирают, забрали все его вещи, мобильный телефон, деньги, которые были у него. Его держали в Симферополе в СИЗО, пытали электрическим током. Когда его привезли вечером, там была собака с кинологом, его заставили в наручниках открыть двери ключом. Туда пустили собаку, она залаяла и нашла наркотические средства.
Лариса Денисенко: Почему сейчас никто не сообщает, где он находится?
Светлана Присич: Мы были в министерстве, в консульском отделе, написали заявление, нам пообещали прислать туда консула. Нам помогает Крымская правозащитная группа. Благодаря этому он внесен в список политических заключенных. Европарламент принял резолюцию по этим политзаключенным. Я надеюсь, что благодаря им мы увидим сына, что он будет дома.
Лариса Денисенко: Какое у него состояние здоровья?
Сергей Присич: Со слов адвоката, условия содержания в Симферопольском СИЗО были ужасные. Камера на 17 человек, там было не менее 25 человек, спали по очереди, клопы заедали так, что на руки и на голову одевали носки, чтобы во сне клопы не так кусали. Он весь в ранах. У нашего сына с детства неувязки с сердцем.
Лариса Денисенко: Вы сейчас понимаете, как это все могло произойти с Володей?
Светлана Присич: Нет. Он работал на фирме больше 10 лет, ездил по Украине, по России, в Казахстан. Они даже выезжали в Европу.
Сергей Присич: У него дочка 15 лет. Надо было крутиться, работать.
Лариса Денисенко: Что вам дает то, что Володю внесли в списки политических заключенных? Насколько это дает вам надежду, уверенность?
Сергей Присич: Надежда всегда умирает последней. Мы не могли поверить в то, что случилось. В глубине души было ощущение, что правосудие должно осуществиться, если человек невиновен. Но этого не случилось. Уже прошло год и четыре месяца.
Лариса Денисенко: За это время так и не удалось связаться с ним по телефону?
Светлана Присич: Когда он был в Крыму, позвонил старшему сыну, сказал, что с ним случилось. Мы с ним ни разу не общались.
Лариса Денисенко: Вы даже голоса его за это время не слышали?
Светлана Присич: Нет.
